Золушки - Страница 77

С утра Петер переговорил с Алексом и узнал, что пока никакой полезной информации по горячей линии не поступило. На него тут же нахлынула усталость и ощущение беспомощности. А чего они, собственно, ожидали? Фото десятилетней давности, фоторобот посредственного качества и имя, которое Моника Сандер, возможно, уже давно сменила…

И только тут до Петера вдруг дошло, что именно они упустили, объявив Монику в розыск! Он припарковался около Управления и пулей взлетел по лестнице на второй этаж.

Алекс вошел к себе в кабинет с чашкой кофе в руках, и к нему тут же ворвался Петер. Не успел комиссар поздороваться, как Петер затараторил:

— Мы должны сообщить в новостях ее настоящее имя!

— Да ты о ком?! — растерянно спросил Алекс.

— О Монике Сандер! Надо позвонить в налоговую и узнать, под каким именем она прибыла в Швецию! Ее же удочерили! Наверняка она выяснила свое настоящее имя и теперь живет под ним!

— Мы уже объявили ее в розыск как Монику Сандер, но…

— Что «но»?!

— Но это отличная идея, Петер, — спокойно ответил Алекс. — Попроси Эллен позвонить в налоговую!

Петер выбежал из кабинета и помчался к Эллен.

Алекс усмехнулся. Надо же, сколько энергии у человека!

* * *

В это время в другом районе Стокгольма трудилась в саду пожилая пара, у которой энергии было куда меньше, чем у Петера Рюда. Стоя на коленках в разных концах сада, Ингеборг и Юханнес Мюрберг занимались прополкой кустов и цветов. Пока шли дожди, садом заняться не удавалось, но, теперь в Стокгольм наконец-то пришло лето! По небу, конечно, то и дело проплывали облака, но, пока солнышко светит и даже греет, грех жаловаться!

Ингеборг взглянула на часы — скоро одиннадцать, они работают уже почти два часа без перерыва. Прикрыв глаза ладонью от яркого солнца, она посмотрела на супруга. В последние годы у Юханнеса появились проблемы с простатой, и он то и дело бегал в туалет. Но сегодня утром, слава богу, все в порядке и от работы ничего не отрывает.

Широко улыбаясь, Ингеборг смотрела, как муж пропалывает грядку с ревенем. Они до сих пор относились к своему дому и саду с детским восторгом. В глубине души они даже и не надеялись, что им достанется такое сокровище, ведь сколько домов ушло у них из-под носа! То слишком высокая цена, то плесень в подвале, то проржавевшая крыша…

Женщина с гордостью окинула взглядом большой дом из белого кирпича — красивое и просторное жилище, с достаточным количеством комнат для приезжающих погостить детей и внуков, однако не настолько громадное, чтобы утратить уют настоящего дома. Их дома!

— Юханнес! — окликнула Ингеборг мужа, нарушив безмятежную тишину.

Он чуть не споткнулся от неожиданности. Жена засмеялась.

— Да я просто собираюсь в дом, — объяснила она, — принесу попить. Хочешь чего-нибудь?

Юханнес улыбнулся застенчивой улыбкой, как улыбался жене все годы их замужества. Все эти тридцать пять лет.

— Стаканчик клубничного морса, если тебе не сложно.

Ингеборг медленно выпрямилась, ощутив, как заныли колени. В молодости она даже не задумывалась над тем, что когда-нибудь ее тело ослабнет и станет таким уязвимым.

— Какое все-таки чудесное лето, — тихо проговорила Ингеборг, заходя в дом через раскрытую дверь веранды.

И замерла. Впоследствии она не могла объяснить, что заставило ее остановиться именно в этом месте, именно в этот момент — она словно почуяла неладное.

Ингеборг прошла через гостевую комнату, потом по коридору, где по левую руку находились четыре спальни, на ходу заглядывая в приоткрытые двери — ничего необычного. Справа располагался большой холл, кухня и гостиная, но и там все было тихо и спокойно. Однако явственно чувствовалось: здесь кто-то побывал, кто-то нарушил покой их жилища!

Ингеборг покачала головой: ну что за глупости! Неужели с возрастом у нее появилась мания преследования?

Она взяла себя в руки и решительно направилась на кухню, чтобы налить себе и мужу по стакану морса.

Уже идя по коридору с подносом в руках, она решила, что не повредит зайти в туалет. И как Юханнес умудряется работать в саду уже несколько часов подряд без перерыва?!

Ванная находилась в другом конце коридора. Как ни странно, впоследствии Ингеборг не могла вспомнить, как туда дошла. Она помнила лишь, как поставила поднос, решив зайти в туалет. Но так или иначе она все-таки вышла из кухни в холл, прошла по коридору до ванной, взялась за дверную ручку, повернула ее, зажгла свет.

И сразу же увидела ребенка. Голый младенец лежал на коврике у ванны в позе эмбриона.

Сначала Ингеборг не поняла, что это такое, подошла, наклонилась, чтобы получше разглядеть, и машинально дотронулась до младенца. Ее пальцы коснулись окоченевшего, холодного тельца, и тут Ингеборг закричала.

* * *

Фредрика Бергман получила сообщение о том, что тело второго ребенка обнаружено в доме, принадлежащем пожилой паре, когда Маргарета Андерсон, бабушка Норы — женщины, убитой в Йончёпинге, — наливала ей чай. Фредрика извинилась, вышла на балкон и набрала номер Алекса.

— На коврике в ванной?! — потрясенно переспросила она.

— Да, — раздраженно ответил Алекс, — в частном доме в Бромме! На лбу такая же надпись, как и в прошлый раз! Я еду туда, Петер поехал за каким-то там психологом!

— Ему нужна помощь специалиста?! — удивленно подняла брови Фредрика.

— Да нет, — рассмеялся Алекс, — по работе. Мол, нам понадобится типа профайлер, вот он и откопал какого-то спеца!

Алекс сообщил об этом так небрежно и беззаботно, что Фредрика грешным делом подумала, не выпил ли он. «Откопать спеца», «типа профайлер»! Ну и выражения!