Золушки - Страница 73

Алекс решил немедленно передать в СМИ имя и изображение Моники Сандер вместе с настоятельной просьбой — чтобы она или те, кому известно ее местонахождение, безотлагательно связались с полицией. Саре Себастиансон тоже покажут портрет Моники, для опознания. И родителям пропавшего младенца.

Однако Петер и Алекс были убеждены, что Моника Сандер вряд ли сама организовала похищение детей. Если рассказ ее приемной матери — правда, то вряд ли Моника способна разработать и претворить в жизнь столь изощренный и продуманный план. Тем не менее она сыграла отведенную ей ключевую роль в чужом сценарии.

Петер покачал головой. Что-то он упустил, что-то еще осталось недодуманным.

Он снова сглотнул. Ужасно хотелось пить, но остановиться купить воды просто нет времени — надо как можно скорее вернуться в Стокгольм и начать разбираться с новым похищением, выяснить, насколько оно связано с предыдущим.

А связь между ними наверняка есть! Родителям пропавшего младенца подкинули коробку с волосами и одеждой — это не может быть совпадением, ведь следственная группа до сих пор никаких подробностей исчезновения Лилиан Себастиансон в прессу не сообщила.

Вдали показался силуэт гигантского шара — стадиона «Глобен-Арена». Петер приближался к Стокгольму. Только бы найти эту Монику Сандер! И как можно скорее!

* * *

Медсестрам четвертого отделения Каролинской университетской больницы в Сольне дали четкие инструкции обращаться с пациенткой из третьей палаты крайне внимательно. Молодая женщина поступила в отделение неотложной помощи около часа ночи. Ночью ее сосед проснулся от странных звуков на лестничной площадке и выглянул в глазок — не домушники ли, которые летом развивают бурную активность? Но вместо них на площадке он обнаружил лежащую ничком худенькую девушку — тело на мраморном полу площадки, ноги в раскрытой двери соседней квартиры.

Сосед немедленно вызвал «скорую» и дожидался приезда врачей, сидя рядом с девушкой, которая навряд ли была в сознании, пока ее клали на носилки и выносили из дома.

Врачи «скорой» спросили у него, как зовут соседку.

— Елена или что-то в этом роде, — ответил он. — Но это не ее квартира, владелец здесь уже несколько лет не живет, сдает квартиру — последнее время этой девушке. Иногда сюда приходит какой-то мужчина, но я не знаю, как его зовут.

Таблички с именем на двери квартиры не было. Врачи «скорой» похлопали девушку по щекам и спросили, как ее зовут, но та лишь бессвязно бормотала что-то себе под нос. Одной из медсестер показалось, что та ответила: «Хелена».

Вскоре изувеченная девушка потеряла сознание, и больше от нее ничего добиться не удалось.

Ее состояние сразу оценили как крайне серьезное: сломаны четыре ребра, рассечена скула, выбита челюсть, несколько пальцев сломано, все тело в синяках. Рентген черепа показал отек мозга вследствие ударов по голове, поэтому пациентку сразу же положили в отделение интенсивной терапии.

Но больше всего врачей поразили и ужаснули не бесчисленные синяки и переломы, а ожоги — девушку прижигали в двадцати местах, видимо, горящими спичками. При мысли о боли, которую причиняли эти ожоги, у медсестер, по очереди дежуривших у ее постели, мурашки бежали по спине.

Около десяти утра женщина, которую зарегистрировали под именем Хелена, начала приходить в себя, но все еще находилась в затуманенном состоянии от большой дозы морфина, который ей ввели в качестве болеутоляющего. Заведующий отделением интенсивной терапии решил, что состояние пациентки достаточно стабильное, и ее перевели в обычную палату в четвертом отделении.

Уход за пациенткой поручили младшей медсестре по имени Муа Нильсон. Казалось бы, чего тут сложного? Муа с ужасом смотрела на изможденную женщину, чье лицо казалось сплошной мозаикой из синяков. Как она выглядит на самом деле, понять практически невозможно, удостоверения личности в квартире не нашли. Однако Муа без труда догадалась, какой образ жизни вела эта бедняжка. Обгрызенные ногти, предплечья покрыты самопальными татуировками, явно крашенные рыжие волосы. Красилась она, похоже, недавно — пересушенные, унылые пряди волос разметались по подушке. Оттенок почти красный, казалось, вокруг головы девушки растеклась лужа крови.

Коллеги Муа то и дело заглядывали в палату, справиться, как идут дела, но все оставалось без изменений, пока в отделение не привезли ужин. Тогда пациентка вдруг открыла один глаз — другой совсем заплыл.

Муа отложила журнал, который листала, ожидая, пока пациенка придет в себя.

— Хелена, — тихо произнесла медсестра и присела на краешек кровати, — ты находишься в Каролинской университетской больнице.

Женщина молчала и лишь испуганно смотрела на медсестру.

Муа осторожно погладила ее по руке, и тут женщина что-то прошептала, и медсестра наклонилась, чтобы расслышать.

— Помогите, — шептала женщина, — помогите!

Суббота

Спенсер Лагергрен — прекрасный человек, но в их отношениях Фредрике Бергман всегда не хватало непосредственности, все было слишком предсказуемо, без сюрпризов. В какой-то мере это, разумеется, объяснялось тем, что Спенсер женат — какие уж тут импровизации… К тому же и фантазии Спенсеру на это явно не хватало. Удивить он мог разве что благодаря счастливому стечению обстоятельств.

Но из любого правила есть исключения!

Фредрика слегка улыбалась, стоя перед зеркалом и пытаясь на скорую руку привести в порядок прическу. Она уже собралась провести ночь в Умео наедине с бокалом вина и блокнотом, все шло к тому. Однако, как только она устроилась на террасе «Стадс-отеля» и заказала бокал дорогого вина, как за спиной раздался до боли знакомый голос: